Сумерки и ночи Буэнос-Айреса
ArtMayak
Танго — это прямое выражение того, что поэты часто стараются выразить в словах: вера в то, что борьба может быть радостью.
Танго дает двум людям ощущение того, что они — одно целое.
Как все подлинное, танго таит в себе секрет. Музыкальные словари единодушно дают ему краткое и «исчерпывающее» определение, звучащее элементарно просто и не сулящее никаких осложнений. Однако если, доверившись ему, французский или испанский композитор напишет по всем правилам «свое» танго, то с изумлением отметит, что сотворил нечто такое, что не распознается нашим слухом, не воспринимается нашей памятью и отвергается нашим телом... Похоже, что без сумерек и ночей Буэнос-Айреса создать настоящее танго невозможно.
Хорхе Луис Борхес
Стихийные искания 1880-1911
В конце XIX века в столицу Аргентинской Республики Буэнос-Айрес идет мощный поток эмигрантов из Европы на поиски денег. Они селятся в предместьях портового города, смешиваясь с беглыми матросами и каторжанами. Вместе этот пестрый люд и составляет население окраины города, так называемую «орилью», которая противопоставляет себя благополучным центральным кварталам. Самым «представительным» заведением «орильи» становится притон, где всем руководят и заправляют содержательница заведения — мадам и сутенер. Отвергнутая обществом окраина все больше начинает замыкаться в себе: у нее появляется свой язык, своя манера держаться, одеваться, своя музыка и танец — танго. Танго, откровенное и дерзкое, все смелее утверждает себя, как вызов окраины центральным кварталам города, как оружие, которым можно атаковать этот враждебный город с его псевдоценностями.
Истоки появления аргентинского танго окружены противоречиями. В том виде, в каком оно появляется в портовых притонах и тавернах, танго представляет собой странный сплав сразу нескольких танцевальных форм: испанской хабанеры, андалузского фанданго и креольской милонги. Не обходится и без влияния негритянского кандомбе — ведь недаром само слово «танго», по многим версиям, происходит от «тамбо» — африканского барабана, под который исполнялись ритуальные пляски. У хабанеры этот танец взял сомнамбулическое слияние тел, у милонги — прихотливое переплетение ног, у фанданго — ослепительное головокружение и, наконец, у кандомбе — двойной притоп, вторивший ударам африканского барабана.
Житель «орильи» обучался движениям танго у сутенера. Вначале мужчины танцевали поодиночке или друг с другом, убивая таким образом время ожидания «своей очереди» в домах свиданий. Но танго это еще было и музыкой, звучащей в маленьких кафе, которые держали, как правило, женщины, и в пивных барах, куда доступ был открыт только мужчинам.
Позже и женщины в притонах приобщились к танго, и танцевали его с клиентами, среди которых все чаще стали появляться горожане, тайком прокравшиеся в злачную «орилью».
В ту пору танго не имело строгих правил, его ритмика и форма были еще очень расплывчатыми. Состав оркестра тоже был неопределенным: в окраинных кафе это чаще всего были скрипка, флейта и арфа (которую позже заменила гитара), а в салонах притонов —скрипка, флейта и фортепиано. Что же касается разновидности гармони бандонеона, по имени изобретшего его немца Генриха Банда, то этот инструмент, завезенный в Аргентину матросами, появляется в танговых ансамблях только в начале XX века и сразу занимает доминирующее положение. Его надтреснутый тембр как нельзя лучше передает суть этого танца.
Пока еще танго исполнялось без пения и слов. Случалось, правда, что слова возникали стихийно, но их содержание было непристойным.
Зарождающийся танец, с одной стороны, представлял собой некий эротический рисунок, а с другой — в его хореографии присутствовало изображение дуэли, своеобразного состязания между претендентами на благосклонность женщины. Бывало, что итогом таких состязаний становилась реальная смерть одного из танцоров-мужчин от удара ножом, нанесенного его темпераментным и заносчивым соперником. Словом, танго все больше превращалось в танцевальный ритуал, где прославлялись как сексуальность, так и бойцовская сила.
Время славы и канонов 1912-1930
После того как в Аргентине ввели всеобщее избирательное право, началась быстрая социальная интеграция низших слоев населения. Процесс сопровождается выходом окраинной культуры из привычного гетто. Танго приобретает более строгую форму, превращается в явление эстетическое. В 1911 году в Париж попадают ноты и тексты танго Энрике Сабаридо «Ла Морочча». Песня-танец производит здесь настоящий фурор. Танго танцуют в аристократических салонах Англии, Испании и России. Европейское признание придает ему печать пристойности и благородства. Аргентинскому высшему обществу ничего не остается, как последовать примеру Старого Света.
Когда в 1919 году в Аргентине был принят закон, запрещающий публичные дома, танго стали танцевать в ночных кабаре, пришедших на смену портовым притонам. Публика, которой было не по карману развлекаться в ночных кабаре, ходила слушать танго в городские кафе и народные театры.
В это время появляется понятие «музыкант-тангист» — человек, соединивший в одном лице исполнителя танго и профессионального композитора. Поэзия танго тоже становится самостоятельным стихотворным жанром.
Затмение 1930-1939
Военный переворот 1930 года кладет конец 18-летнему периоду относительной свободы и демократии в Аргентине. У народа было отобрано избирательное право, и танго, как «глас народный», тоже было вынуждено смолкнуть. Но зато историки, социологи и музыковеды начали изучать эту музыку: появились первые посвященные танго научные статьи, трактаты и эссе.
Возрождение 1940-1955
В самом конце тридцатых годов на политическую арену Аргентины вновь врывается беднота. Свое возвращение к активной общественной жизни простое население отмечало по-своему: устраивало на огромных площадях танцевальные действия. Как это уже случалось в прошлом, аргентинцы внедряют танго в свою повседневность. После десятилетнего простоя начали возвращаться старые музыканты и появляться новые тангисты. Пришедший к власти в 1946 году Хуан Перон всячески поощрял народную массовую культуру, в том числе и танго, для которого наступили дни небывалого подъема. Однако уже шесть лет спустя после смерти жены Хуана, легендарной Эвы Перон, начался очередной кризис аргентинского танго. Нашествие американских фильмов и музыки, мода на рок-н-ролл — все это окончательно разделяет танцующую пару, разводит в разные стороны мужчину и женщину.
Танго на театральных подмостках 1980-2000
Последнее десятилетие, кажется, разбудило самый большой интерес к аргентинскому танго во всем мире. Танго-клубы появились в самых невероятных местах. В Лондоне вы можете танцевать танго каждый вечер; в маленьких городках Голландии, Германии и даже Финляндии вечера танго проводятся ночь за ночью, вечер за вечером... Танго-шоу играют на сценах Бродвея, в Париже, Лондоне, Берлине и Токио. Но почему?
Народные танцевальные формы появляются от физического желания нации создать язык, на котором люди могут говорить друг с другом без слов. Но, начиная с шестидесятых, большая часть народного танца в западной культуре была основана на активности личной. Люди делали свое дело вне зависимости от правил и нужд другого. В течение последнего десятилетия началось огромное возрождение интереса к танцу бальному, общему: вальсу, квикстепу, таким латинским танцам, как салса, румба и т.д.
Аргентинское танго занимает отдельную нишу в парном танце. Здесь тела ближе, намного ближе, чем в любой другой танцевальной форме. Здесь ноги движутся быстрее и эмоциональнее по сравнению с любым другим танцем. Здесь гармонично сочетаются комбинация чувствительного, медитативного и расслабляющего контакта верхней и нижней частей тела, похожее на искусство движение нижнего тела, которое и дает этому танцу уникальность. Здесь добавляется и смешение меланхолии, страдания, тоски, экзальтации и душещипательной красоты (особенно по сравнению с кичливостью бальной музыки) в мелодии. И вы получаете ингредиенты, которые составляют больше, чем просто сумасшествие. Вы получаете благородное искусство, которое может выразить самые глубокие чувства, испытываемые людьми к жизни, к друг другу, к природе и к самому существованию.
В восьмидесятые годы танго вышло на большую сцену. Зритель увидел и театрализованную версию этого танца. На сцене пара начала танцевать дальше друг от друга, и движения в танце стали более атлетичными, балетными и показательными. Так танго разделилось на два вида: сценичный и более близкий, интимный танец, который все еще танцевали в барах Буэнос-Айреса, и который был частью жизни аргентинцев. Начались бурные дебаты на тему, какой из этих танцев — «настоящий». На это повлиял и Астор Пьяцолла, который создал «современное» танго, собиравшее бесчисленное количество зрителей по всему миру. С приходом нового тысячелетия танго опять переживает возрождение и остается той музыкальной формой, которая соединяет в себе мелодичность, лиричность, красоту и безошибочный, ритмичный драйв. Страстный, чувствительный и медитативный, меланхоличный и веселый, этот аргентинский танец — универсален. Именно танго дает двум людям ощущение того, что они одно целое.